Каждый час ранит, последний убивает
Это все, что у нее есть.
Она чувствует, как на глаза наворачиваются слезы, и старается не плакать. Конечно, Сефана все видит. Только не хочет признаться своей дорогой кузине, что ее муж предпочитает ей девчонку. Прислугу.
Она возвращается к женщинам, неся в руках коробку.
– Можно, я попрощаюсь с Вадимом? – мягко просит она.
– Он в школе, – сухо напоминает ей Сефана. – Так что ты его не увидишь… Ты вообще его больше не увидишь.
Таме кажется, что кто-то как будто вырывает у нее сердце. Она больше не может сдерживать слезы.
– Хватит скулить! – бросает Межда, снова беря ее за локоть.
Она тащит Таму к выходу, и та в последний раз оборачивается. Она до последней секунды еще надеется, что у Сефаны в глазах что-то блеснет. Грусть, сострадание, прощение.
Какое-нибудь чувство.
Но в них нет ничего, кроме ярости.
Ничего, что согрело бы Таме сердце.
На улице ей становится холодно. И кружится голова. Она садится на заднее сиденье в машину к Межде.
По дороге она смотрит сквозь слезы на незнакомый ей город. Она несколько лет не выходила из дома, поэтому ей немного не по себе. Слишком много впечатлений, скорости, людей. Межда слушает радио и ни разу к ней не обращается.