Мой сводный хулиган

– Ты во всём быстро разберёшься, Артур, – сказал Максим Романович, когда мы сели в машину. – Это поначалу кажется, что всё заморочено. Но я рядом, и постепенно ты вольёшься. На днях отвезём твои документы в Академию физкультуры и спорта, там уже ждут. Считай, ты уже зачислен. План тренировок команды и для тебя индивидуально составлю завтра и начнём.

Я кивнул и пристегнулся, пока тренер выруливал с парковки. Жить по режиму и не принадлежать себе я привык, с этим сложностей не возникнет, тем более, что цель впереди маячит вполне определённая.

Потом мы подъехали к какому-то частному дому и Максим Романович попросил его подождать немного в машине. Он ушёл, а я достал телефон и увидел сообщение от Петьки.

“Тур, что молчишь? Тебя там тренер с семейкой не сожрали на обед?”

Придурок.

“Пока нет. А ты как? Где сейчас?” – отослал я в ответ.

“У бати, где ещё”

“Он тебя хотя бы узнал?”

“Когда протрезвел”

Петьку забрали от отца-алкоголика, когда ему было десять. Мамка у него, как и у меня, умерла. Только у меня был Пашка, а вот у Пети не было такого близкого человека. Остался он с батей, который и до материной смерти бухал, а как не стало её, так совсем спился. Иногда Петю отпускали домой на день или даже на выходные, но он то с фигналом возвращался – приветом от отца за длинный язык, который не мог сдержать, наблюдая дома притон, то хмурый такой, что по несколько дней ни с кем не разговаривал. Заведующей рисковать не хотелось, и она перестала Петьку отпускать. Но, как известно, даже к таким родителям, как отец Петрухи, дети тянутся. Потому что родные, потому что они есть. Лупят, орут, а всё равно свои.