О, мой док…

На душе резко стало неспокойно.

– Что это? – подцепив её, развязала шнурок и посмотрела на то, что лежало внутри.

– Заявление? – спросила её, вчитываясь в неразборчивый почерк. – Нет… не может быть.

В глазах потемнело и в голове стало дурно.

– Зачем он ей? – часто моргая, чтобы прогнать навернувшуюся на глаза влагу, спросила женщину. – Зачем?!

– А то ты не понимаешь? – скривилась Зоркая. – Денег хочет. Зависимая она…

Об этом я прекрасно знала, но как? Как ребёнок ей сможет в этом помочь?

– Бред какой-то! – в ярости крикнула я. – Не понимаю…

– Да что тут непонятного. Продаст его и дело с концом, – произнесла она. – Ты как первый день на свете живёшь, Лика.

Боже… Невозможно просто… как такое вообще может быть?

– Елизавета Федоровна, это же… нет… Господи…

– Ты вот что. Лучше не нервничай, а найди хорошего юриста да денег. Дам тебе адрес Полянской, пойдёшь к ней и убедишь, – характерно пошелестев двумя пальцами, показала, как именно придется её убеждать. – Деньги решают всё. Уж я-то знаю…

– Да, – выдавила из себя, переваривая услышанное. – Всё сделаю, как надо.