Она уходит со мной

Настаивать он не стал. Это было отвратительно. Хотелось стереть её, только для этого надо было пошевелиться. А шевелиться я не решалась. Капля ползла всё ниже: по щиколотке, к стопе; холодная ткань прилипла к коже.

– Надо было накинуть твоему братцу пару сотен, – сворачивая во двор, выговорил Герман.

Герман Вишневский. Так было написано в бумагах. Но было там ещё кое-что, о чём я каким-то чудом додумалась умолчать.

Украдкой посмотрела на его руки, на широкие запястья, на чёткий профиль.

Он повернулся. Так внезапно, что я не успела притвориться, что не рассматривала его. Сердце опять подпрыгнуло. Само собой, я сдвинула вместе коленки.

– Хочешь, я скажу тебе, что сейчас будет? – от его голоса внутренности покрылись ледяной коркой.

– Не надо мне ничего говорить, – огрызнулась я.

Вышло по-детски.

У него дёрнулся уголок губ.

– Я всё-таки скажу, – он плавно остановил машину у чернеющего дырой вместо двери подъезда. – Сейчас ты поднимешься к себе. Возьмёшь всё, что должна взять, и вернёшься обратно. На это у тебя есть ровно пять минут. Если через пять минут тебя не будет, я тоже поднимусь. И мы поговорим ещё раз. Но разговор у нас будет уже другим, – он бросил взгляд на запястье. – Время пошло, Вероника.