Дочь лучшего друга

– Очень вкусно, – говорю ей, съедая все за считанные минуты, мама смеется, сидя напротив меня, подперев голову ладонью.

– Ты изменился, – говорит тихо, я киваю, предпочитая не развивать эту тему. Разговоры по душам – это не мое.

– Мам, что врач сказал? – спрашиваю ее, она сразу как будто темнеет лицом, а мгновенье назад светилась.

– Нужна операция, – говорит бесцветным голосом, словно речь не о ней идет. – Но и она не даст гарантий, что все будет хорошо. Повезет, не повезет, как говорится.

Если бы я был долбанным оптимистом, я бы уже мял ее руку и, кивая головой, как китайский болванчик, уверял, что ей непременно повезет.

Но я вполне реалист, чтобы понимать: выше головы не прыгнешь. И все, что мы можем сделать, это по-максимуму постараться влезть в те пятьдесят процентов, где везёт.

– Думать об этом сейчас рано, – все же говорю ей, – после операции подумаешь. Я хочу, чтобы ты легла в частную клинику, – на ее протестующий взгляд добавляю, – это не обсуждается. Я все оплачу.

Она кивает, но в ее лице я не вижу радости. Какое-то тупое равнодушие. Блядь, если тебе уже ничего не надо, может, просто пойдешь и спрыгнешь с балкона?