Личный прием. Живые истории

В этом и состоит основа обаяния, неизменной притягательности ройзмановской прозы: разумеется, она являет нам портрет нынешней России, это само по себе интересно, хотя портрет выходит не особенно утешительным. Но Ройзман рассказывает, как развязываются, а иногда и разрубаются гордиевы узлы современной жизни, как элементарная заинтересованность оказывается сильнее отчаяния, как всем можно помочь, если захотеть и минимально напрячься. Или напрячься чуть серьезнее, если требуется. На фоне того, что Лев Аннинский называл «текучим и повальным попустительством людей своим слабостям», Ройзман демонстрирует нравственную и физическую мускулатуру, а это зрелище очень утешительное. У него хорошая поэтическая школа, он писал стихи, как полагается, лет до тридцати, и стихи были хорошие, прекрасно запоминались, обладали тем самым личным авторским интонационным клеймом – «В большой стране мутнотекущих рек, где каждый сострадания достоин»… В прозе он так же энергичен, лаконичен, мускулист и точен, так же одной строчкой набрасывает портрет, так же стремительно выходит на тему; диалог строго дозирован, авторские оценки скупы, патетики ноль. Очень деловитая литература, при огромном разнообразии типажей и ситуаций ни на минуту не выглядящая разбросанной или утомительной. Внешне это рабочий дневник, но он так построен, что скоро читатель начинает слышать хор рыдающих, требующих, негодующих голосов. Он не просто видит страну – он чувствует, что страна эта небезнадежна, что она хочет и может помогать себе, нужно ей только что-то вроде адреналиновой инъекции. Вот эта книга – такой укол.