Сархан

Аселия.

– Окаянный, – проскрипел старик, вставая с постели и ища глазами свою трость, – Ирод проклятый. Чтоб ему пусто было! – поднял глаза к потолку, откуда уже около получаса раздавался грохот и женские крики.

Сглотнув страх, подскочила к Никифору Федоровичу, чтобы помочь ему удержаться на ногах.

– Давайте найдем другую квартиру! Я помогу. Здесь жить стало просто невыносимо, – принялась уговаривать его по новой, мысленно проклиная соседа сверху.

В сотый раз за те пару дней, что наведывалась к старику, делала заведомо провальную попытку его убедить.

Привязалась к нему. Как к родному. Могла бы помочь. Организовать. Это в моих силах.

– Нет, – вновь наотрез отказывался он, не желая меня даже слушать, – Детка, куда мне уже, инвалиду? Сколько мне еще осталось? Пустое…

Другого ответа и не ждала. И прекрасно его понимала. Никифор Федорович прожил в этой самой квартире большую часть своей жизни. Женился. Вырастил детей. Похоронил супругу и.. все еще продолжал надеяться… ждать детей, от которых не было вестей вот уже больше десяти лет.