Вечный шах

На любой случай жизни у Дубова была заготовлена какая-нибудь банальность, он всегда знал, как правильно поступать, и, что самое удивительное, поступал, порой даже во вред себе, а не только поучал других.

Анатолий Иванович принимал жизнь так же, как принимал пищу – спокойно, размеренно, рационально и с благодарностью, и это, наверное, избавляло его от многих душевных мук.

Наконец Дубов убрал посуду, категорически отклонив попытки Ирины ее помыть, заварил чай и ободряюще улыбнулся:

– Павел Михайлович поручил мне взять над вами шефство, и я с большим удовольствием сделаю это, хотя ума не приложу, чем могу быть вам полезен.

– Ну как же… – стушевалась Ирина, – у вас такой опыт.

– Опыт да, есть, не стану скромничать. Но в плане профессионализма вы ни в чем мне не уступаете, а что до душевных всяких мук и угрызений совести, то я никогда их не испытывал.

– Никогда?

Дубов отрицательно покачал головой:

– Никогда! И вы тоже не будете, когда сядете в реальный процесс. В теории можно вообразить себе что угодно, а когда начинается настоящая работа, восприятие меняется, и многое из того, что пугало, отходит на второй план. Поверьте, не так страшен черт, как его малюют.