Моё чудовище

Она хотела спросить – хотя бы уточнить, правильно ли догадалась – но Дымов опередил, посмотрел, чуть нахмурив брови, но не из-за того, что сердился, произнёс:

– Ты извини, что я с тобой так.

Бэлла даже растерялась, вскинулась недоумённо.

Перед ней никто никогда не извинялся. По крайней мере она такого не помнила. Да и сама она никогда не извинялась. По-настоящему. Если только совсем уж обстоятельства вынуждали, делала вид, что сожалеет и раскаивается, выдавливала из себя полагающиеся слова. А Дымов… вроде бы искренне.

– Даже не представлял, – продолжал он, – что ты можешь воды бояться. Но с того края действительно неглубоко, стоять можно. – А потом протянул ей тёмно-серый, почти чёрный, матерчатый кофр. – Вот. Пользуйся пока.

Бэлла даже головой немного помотала – растерялась ещё сильнее и не верила. Хотя, конечно, это не подарок, она ясно услышала «пока», но всё равно. Ведь наверняка не какой-то дешёвый фотик из тех, которыми давно уже почти никто не пользуется, потому что сейчас всем хватает и телефона.