В конце они оба умрут

Загорается зеленый, мы трогаемся с места и уже несколько минут спустя добираемся до Плутона. Наш интернат – это дуплекс с высоким фундаментом и видавшим виды фасадом: сколотые кирпичи, яркие неразборчивые граффити. На окнах первого этажа решетки, но не потому, что мы малолетние преступники. Это для того, чтобы никто не проник внутрь и не обокрал детей, которые уже и так многое в жизни потеряли. Мы оставляем велосипеды у лестницы, бежим к двери, заходим. Затем свободно, не на цыпочках идем по дешевой черно-белой плитке в коридоре прямиком в гостиную. Здесь висит доска для объявлений с информационными листовками про секс, анализы на ВИЧ, аборты, медицинское обследование детей, взятых под опеку, и прочее, и прочее. Но, несмотря ни на что, в этих стенах я чувствую себя как дома, а не как в казенном учреждении.

В гостиной камин, который не работает, но выглядит шикарно. Стены покрашены в оранжевый, и благодаря им я в этом году настроился на осень еще летом. Вот дубовый стол, за которым после ужина в будние дни мы играем в «Карты против человечества» или «Табу». Вот телевизор, по которому мы с Тэго смотрели реалити-шоу «Дом хипстера», притом что Эйми на дух не выносит хипстеров и предпочитает, чтобы я смотрел хентай. А вот диван, на котором мы по очереди спали, потому что он куда удобнее наших кроватей.