Вне конкуренции

– Я вас услышала. – ставлю точку, поднимаюсь с кресла.

Прорезавшаяся жёсткая интонация в моём голосе вынуждает мужчину сбавить давление, растягивает дружелюбную улыбку.

– Тогда ждём твоего решения, Ия.

Киваю, уже собираюсь уходить, но из любопытства задаю вопрос:

– Как Максим?

Лицо Каюмова на секунду приобретает нездоровую бледность, а голос становится холодным и отстранённым, я задела за живое:

– Рука восстанавливается, а обе ноги пробиты, пока рано говорить о каких-то прогнозах.

– Пусть выздоравливает! – искренне желаю я и, попрощавшись кивком головы с Сергеем Вадимовичем, покидаю папин кабинет с удушающим чувством отчаяния.

Выход только один…

Уже двадцать минут стою посреди улицы и смотрю перед собой, набираясь храбрости. То, что я собираюсь сделать поистине сумасшествие. Мне страшно. И стыдно. Я чувствую себя уязвлённой, но лучше так, чем быть растоптанной ногами врагов и злобных завистников. Эти стервятники почуяли кровь и уже кружат над остатком моей семьи, тянут когти к моему горлу. Возможно, я совершаю самую непростительную ошибку в своей жизни, но все интуитивные голоса внутри кричат только об одном. Каждая клетка тянет к нему. К Розанову.