Кукла старого Адама

– Не тебя просила! А меня, – огрызнулась она, в душе признавая его правоту.

– Так ты ж сидишь дома. Придется мне. Ну, я пошел.

Как он ее бесил, младший братец! Особенно в последнее время. Этим своим спокойствием, рассудительностью и уверенностью в своей правоте. Он всегда просчитывал возможные последствия, прежде чем что-то сделать. Сначала думал, прежде чем что-то сказать. Андрей был правильным и умным до тошноты, можно было подумать, что ему не одиннадцать лет, а все сто одиннадцать. Казалось, старший – он, а не Стася.

Щелкнул замок входной двери, она по привычке проверила, выключил ли Андрей утюг (каждое утро сам наглаживал себе форменные брюки!), убрала гладильную доску в кладовую и распахнула настежь окно. Стася была «жаркой» в отца, брат же всегда мерз, как мама.

«Господи, как же я хочу свою отдельную комнату!» – подумала она с досадой, пробираясь по узкому проходу между письменным столом и книжным шкафом к себе в закуток. Убожество существования в такой тесноте тоже бесило.

Ее в последнее время пугали часто возникающие без видимой причины вспышки безумного гнева. Становилось плохо до такой степени, что учащалось сердцебиение, она ртом ловила воздух, чувствуя, что вот-вот уплывет сознание. Не слушались руки: пальцы становились ледяными, она не могла удержать даже карандаш – он выкатывался из ладони на стол. Замерев, она следила за ним взглядом, дальше тот падал на пол, а Стася боялась нагнуться и поднять его, потому что знала, что если отпустит голову, то упадет в обморок. Накатывал страх такой силы, что она крепко зажмуривала глаза. Но от этого становилось только хуже: фейерверк из цветных кругов, мерцающих звездочек и летающих клочков тонкой паутины лишал ее еще и возможности сосредоточиться и успокоиться.