Дело Черных дервишей
Та воспользовалась моментом и ринулась прочь. Нестор Васильевич, продолжая кашлять, проводил ее оторопелым взглядом. Потом вернулся к Ганцзалину, который с трудом поднялся и сидел теперь прямо на тротуаре, ошалело глядя перед собой.
– Ты стареешь, дружище, – сказал Нестор Васильевич, – с тобой справилась женщина.
– На себя посмотрите, – огрызнулся Ганцзалин.
Загорский помог ему подняться. Под глазом у помощника наливался огромный синяк.
– Ты цел? – спросил Нестор Васильевич с некоторой тревогой.
– Там видно будет, – проворчал Ганцзалин.
Несколько секунд они мрачно смотрели друг на друга.
– Похоже, этот противник нам не по зубам, – наконец сказал Нестор Васильевич. – Надо бы обзавестись оружием.
Глава четвертая. Жизнь и смерть красноармейца
«Дорогая моя и разлюбезная мамаша Капитолина Александровна!
Так что пишет вам с оказией сын ваш, красноармеец Пухов, стоя в ночи на станции Туркестан в далекой от родного нашего села Кри́вичи жаркой туркестанской сторонке. Страна эта, дорогая моя мамаша, не похожа на то, что вы видели в предыдущую свою жизнь, и не дай вам, конечно, Бог такого увидеть и в будущем. Здесь кругом целыми днями жаркое лето, солнце печет до мозгов, а воды в пейзаже почти никакой, только из железного бака, да и то по приказанию командира, товарища Веретенникова. Цветет эта вода безбожно, и хотя ее всегда надо кипятить, но все равно очень я опасаюсь происхождения от нее чумы, холеры или других, неизвестных науке заболеваний.