Жаркие летние ночи

Костя поднялся, из разбитого носа и губ лилась кровь, но он просто так не сдался. Все пятеро щеголяли кто ссадинами, кто синяками. Витя держался за ребра и утирал с лица кровь вперемешку с соплями.

– Почему я не удивлен, – сказал участковый, оглядывая компанию. – Прошу в отделение, товарищи. Шагом марш.

Вздохнув, Костя снял с пояса клетчатую рубашку, которая перекочевала туда во время танцев, и утерся ею – все равно больше было нечем.

Деревенская гоп-компания уже пыталась уболтать участкового, а Костя молча шел следом за ними, одной рукой придерживая рубашку, а другой Полароид. Ему пришло в голову, что сивуха-таки сыграла ему на руку – координации бойцам явно не доставало.

Идти было не далеко – пункт милиции находился практически в том же здании, что и клуб – в небольшой пристройке к нему, и даже был оборудован клеткой для временного содержания для особо буйных. Бывать в нем Косте, конечно, не приходилось, но он помнил, как еще в прежние времена дед с бабушкой обсуждали, как муж некоей Степановны опять ночевал в той самой клетке после очередного пьяного дебоша.