Сказка о спящем красавце, или Леськино счастье

Да только не просто это было. Во дворе, конечно, ни саней, ни возков крытых, все за воротами остались. Только вот через двор, да в двери другие всё те же девки разряженные со сродниками стоят. Уж они на нас с воеводой с соседнего крыльца и зыркали, ох, глазами-то и сверкали, что, мол, без своего череда идем. Только воевода на них даже не оглянулся, а мне и вовсе до дурех дела нет.

– Всем пробовать дозволено, – говорит мне Никуша. – Только нет от этого проку. Пройдут эти, следующих запустим. А как у них ничего не выйдет, так и спроваживаем восвояси. Через другие ворота выпускаем, через те, в которые ты въехала, запускаем. Так и едут друг за дружкой, а некоторые и не по первому разу, всё на удачу надеются. Уж третий день пробудить пытаются, да никто не может.

Глянула я на него. И чего болтать попусту? Как же эти охламонки делу помочь могут, коли в них дара чудесного ни на каплю нет? А коли не знахарки, то и нечего руки тянуть к болезным.

– Проходи, госпожа Лесовика.

И через тайную дверцу в палаты княжеские провел. Глянула я, так и обомлела. Лежит наш соколик на столе длинном. Хоть и перину постелили, да подушку мягкую под голову сунули, а всё одно, будто мертвеца выставили на прощанье. А еще девки к нему подходят, да в уста целуют. Мне аж тошно стало. Ну, что ж за темнота такая-то?!