Чернила, тайны и отец моей соседки

Наверно, он смотрел, когда работал. А может и нет. Скорее всего – нет. Все его внимание было на рисунке. Мастер своего дела.

Я не знала, радует меня это или расстраивает.

Олег не обманул. Как только он закончил работать белым, стало не так больно. А может я привыкла. В какой-то момент я поймала ту самую наркоманскую волну. Мне хотелось продлить сеанс, чтобы ощущать эту боль. Или хотелось продлить близость Олега? Я чувствовала его дыхание своей кожей. У меня не было сил игнорировать приятные покалывания даже через саднящую боль, когда он стирал излишки краски, задевая сосок.

– Тебе восемнадцать? – спросил Олег, нарушая тишину и мою полуэротическую медитацию.

– Скоро двадцать, – ответила я. – А что?

– Подумал, что ты захотела закрасить шрамы сразу после совершеннолетия.

– Думаешь, мама не разрешала?

– Обычно так и бывает, – пожал плечами Олег.

– Ты прав. Не разрешала. Она и сейчас против. Но я и не хотела ничего закрашивать в восемнадцать. Моя мама внушила мысль, что шрамы меня не портят. Я верила в это до недавнего времени.