Понарошку?

– Если он впервые за три года захотел тебе помочь, то он еще больший мудак, чем я думал.

– Да не так все!.. – она не знала куда деваться. Отвернулась в сторону. Рукой сжимала собственную глотку. Оттуда вырывались рыдания.

– Да именно, что так, Саш, – вступил Сафронов. – Ты все три года мне ныла. «Гена, он меня использует», «Гена, он меня опять обидел», «Гена, он мой наркотик, никакая трава не нужна». И бла-бла-бла.

– Я не так ныла, не привирай!

Саша топнула ножкой, не знала, чем еще себя защитить. Стояла перед ними как будто стеклянная – все нутро наружу. Парни переглянулись.

– Я бы этого урода в труху бы стер и выкурил через жопу, – поджал губы Сафронов.

Золотов коротко посмеялся и, наконец, расслабил позу. Провел пятерней по волосам. Стер усталость с лица. А Гена подошел к Саше и потормошил за плечи.

– У тебя великое сердце. Ты столько унижений вынесла и все простила, – восклицал Сафронов с апломбом, а потом цокнул. – Только не отпустила до сих пор.

– Ген, хватит меня лечить!

Девушка оттолкнула его и двинулась к матовой двери, за которой толпа из холла полностью исчезла.