День другой – кошмар все тот же

Отец посмотрел на него с благодарностью и прошептал беззвучно одними губами:

– Спасибо.

Коля кивнул и попытался улыбнуться, но вышла какая-то кислая гримаса.

Папа сел к Кате и положил руку ей на плечо. Она больше не отбивалась. Тогда папа лег с ней рядом, но не прижимаясь к ней.

– Я помню, как качал тебя на руках, – сказал он. – Когда ты была совсем крохой, ты долго не могла уснуть вечером. Ты была и не жаворонком, и не совой, ты у нас всегда ложилась поздно и просыпалась рано. Мы с мамой часто шутили по этому поводу. Думали даже назначить дежурного, кто-то встает рано утром, а кто-то ложится поздно вечером. В итоге получилось так, что я укачивал тебя по вечерам, потому что на маминых руках ты не засыпала, а по утрам ты будила первого все равно меня. Я прекрасно помню эти дни. И я очень скучаю по тем временам, когда все было нормально. Но сейчас уже ничего не вернуть. По крайней мере для меня.

– И что это значит? – спросила Катя дрожащим от обиды голосом.

– Это была моя идея, – сказал папа, и не понятно, о какой именно идее он говорил. – Но я бы так не поступил никогда без твоего согласия. Никогда.