Мак и его мытарства

Улеглись страсти: мои, в особенности. И, чтобы не продолжать споры с Кармен, я начал биться над захватывающе интересной, хотя и неразрешимой задачей: определять различные оттенки зеленого, которыми можно было бы описать каждую из дождевых капель, оставшихся на листах деревьев.

– Сдаешься? – спросила Кармен.

– Разумеется. Мне никогда не нравилось побеждать.

Я ответил так, потому что думал совсем о другом: как бы поскорей выйти отсюда и оказаться все равно где, лишь бы не там, где нахожусь сейчас.

– Вот и снова мы в счастливой Аравии, – прозвучал голос.

Голос мертвеца, обитавшего у меня в голове и вот – ожившего.

– Ничего подобного. Там теперь минное поле, – ответил я.

А ведь роман моего соседа, заметьте, что он написал его тридцать лет назад, оканчивается в Йемене, куда в ту пору можно было приехать спокойно и где еще сохранялся налет идиллии, и побывавшие там друзья рассказывали мне, что тому, кто попал на несколько дней в необыкновенный город Санаа, кажется, будто он оказался в некой цитадели, оберегающей светозарные следы древней счастливой Аравии – земного рая, откуда во времена древних греков из порта Моха везли кофе и ладан.