Элегии родины

До Мар-а-Лаго было недалеко – всего три мили, но как только машина отъехала от стоянки, ему начало становиться хуже. Проезжая бульвар Оушен, Трамп попросил водителя остановиться, и тут оно и случилось. Следующее, что он помнил, – как он лежит на тротуаре и слышит плеск волн. Водитель потом ему сказал, что он свалился лицом вниз, прямо на коврик под задним сиденьем. Водитель вышел, перевернул его и увидел, что глаза у Трампа закатились под лоб. Нащупать пульс на руке или на шее не удавалось, сердцебиение в груди не ощущалось. Водитель сильно его встряхнул, и Трамп так же моментально, как потерял сознание, пришел в себя. Кровь прилила к щекам, в жилах на лбу появился пульс. Дезориентированный Трамп вылез из машины и лег на тротуар возле пляжа. Ровный шум ритмично набегающих на берег волн, скажет впоследствии Трамп моему отцу, будто усмирял это странное колотье в сердце.

Врачебные осмотры последующих дней и недель указывали на какой-то непорядок в сердце, но сама сердечная мышца у Трампа была здоровой, коронарные артерии без сужения просвета. Ряд дальнейших анализов произвел на свет стопку кардиограмм, на которых иногда встречался рисунок, специалистом в Палм-Бич никогда ранее не виданный. Он смутно напоминал контур акульего плавника. Даже в конце девяносто третьего года мало кто из кардиологов знал, что так выглядит синдром Бругада.