Пленница бунтаря

Тимоха открыто посмеивался над моим испугом. Но у меня остались очень серьезные вопросы.

– А кто этот царь, с которым сейчас Мирон общается?

– Да комарье-переростки, мы их замокишами зовем, а Мирон каждого уважительно дядей Мокеем величает, они и рады. Я же говорю, дури полно в лесах. Слабому недолго заморочиться. Но наш-то каждого видит насквозь, правильные подходы знает. Даш, ты чего белая опять? Посиди тут, хорошо? Я принесу водички.

После теплого отвара на брусничном листе я согрелась, но теперь неудержимо манило спать. Тимоха сбегал к костру и притащил мне на лопухе кусок черной обгоревшей лепешки. Я сначала отказалась, а потом рискнула кусочек попробовать и поняла, что это слипшиеся ягоды и зерна, вроде доморощенного мюсли. Сытное лакомство со вкусом овсянки и земляники.

Тимоха уплетал рядом свою порцию, так окончательно поняла, что ему поручили за мной следить. Держался он бодро, будто каждый метр дальше от лагеря Демида возвращал былые силы, даже ссадины на лице поблекли. Но, приглядевшись, я догадалась, что они смазаны белесой мазью с голубыми вкраплениями.