Вдали от обезумевшей толпы. В краю лесов

Батшеба продолжала ходить. Лошадь уже повернула назад и стала спускаться с холма, и казалось томительно долго снова следить в обратном порядке весь этот дальний путь: Белый овраг, Родниковая балка, участок Кэмпля, Пустоши, Среднее поле, Овечий луг, Шестнадцатиакровый выпас. Батшеба надеялась, что у Лейбена хватит сообразительности дать Габриэлю кобылу, а самому вернуться пешком. Всадник приближался. Это был Толл.

– Ах, какая тупость! – воскликнула Батшеба.

Габриэля нигде не было видно.

– Может быть, он уже совсем уехал из наших мест, – сказала она.

Толл въехал в ворота и соскочил с лошади с трагическим видом Мортона после битвы у Шрюсбери.

– Ну? – сказала Батшеба, не допуская и мысли, что ее устный приказ мог не возыметь действия.

– Он говорит, раз просят, нечего чваниться, – ответил Лейбен.

– Что-о? – грозно протянула юная фермерша, широко раскрыв глаза и чуть не задыхаясь от возмущения.

Джозеф Пурграс попятился на несколько шагов и поспешно юркнул за плетеную загородку.

– Он говорит, что не придет до тех пор, покуда вы его не попросите как следует, вежливо, как оно подобает, когда обращаются за помощью.