Моя грязная Калифорния

Сидящая рядом с ней женщина лет шестидесяти держит на руках ребенка. Рената строит малышке рожицы. Девочка хихикает. Рената и женщина обмениваются улыбками. Соседка Ренаты, Де-бра, которой за шестьдесят, готовила лучшие тако с креветками. Но будут новые соседи. За все, что осталось позади, впереди ее что-то ждет.

Проводник надевает широкополую шляпу и свистит. Они продолжают свой путь вдоль реки. Рената идет рядом с пожилым мужчиной по имени Хорхе – он направляется в Лос-Анджелес к сестре и племянникам. Вчера Хорхе спросил у Ренаты, почему она покинула страну. Она хотела ответить «из-за пустоты», но солгала и сказала, что у нее тоже семья в Лос-Анджелесе.

После того как ее родители погибли при пожаре на упаковочном заводе, где они работали, обе пары бабушек и дедушек уцепились за Ренату. Печалясь о погибших детях, они находили утешение в религии: родители отца – в своей христианской вере, родители матери – в своей вере в Санта-Муэрте[29]. Удовлетворение, которое бабушки, дедушки и прочие родственники находили в религии, оставляло Ренате пустоту. Или, по крайней мере, заставило ее осознать уже существовавшую пустоту. Она продолжала работать в магазине серапе, зарабатывавшем больше на продаже мороженого, чем мексиканских накидок, но стала реже общаться с семьей. Ее лучшая подруга София без каких-либо объяснений начала пропадать с новыми друзьями в Агуа-Кальенте. Несколько увлечений, которые у нее были – игра в футбол на бетонном поле рядом со скейт-парком, выпечка сладостей с двоюродными сестрами и «Инстаграм» в интернет-кафе, – вдруг утратили всякую привлекательность.