Третья террористическая

Его схватили за грудки, как следует встряхнули, заорали прямо в лицо:

– Ты что думаешь, мы с тобой чикаться здесь будем? Мы тебя сейчас пристрелим при попытке к бегству, а пистолет к делу приобщим. И свидетелей найдем – даже не сомневайся! И все будут считать, что это ты убил. Только тебя уже не будет, ты будешь – там, и им придется мстить твоим сыновьям. Сколько их у тебя – трое? Пока… Старшему девять лет? Ну, значит, они дождутся, пока они подрастут! И всех их зарежут. Из‑за какого‑то вонючего Шарипа…

Ну, говори… Говори, где он! Тебе не его, тебе сыновей спасать надо!

– Я не знаю! – в отчаянии закричал пленник, которому не давали передышки, не давали сосредоточиться и подумать.

– А кто знает? Кто? Кто?!

Пленник колебался, но не долго – несколько секунд. Спецназовцы очень удачно разыграли эту карту, сыграв на внутренних конфликтах двух родов.

– Сулейман знает… Значит – Сулейман.

– Где мы можем его найти?.. Ну?! Он сказал где. Потому что до того назвал имя. Если люди развязывают языки, то уже не завязывают, уже выкладывают все, что знают. Есть такая, не раз проверенная спецназом, «народная» примета.