Дело двух Феликсов

• – Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
• Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
• Стенаньем, криками вакханки молодой,
• Когда, виясь в моих объятиях змией,
• Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
• Она торопит миг последних содроганий!
• О, как милее ты, смиренница моя!
• О, как мучительно тобою счастлив я,
• Когда, склоняяся на долгие моленья,
• Ты предаешься мне нежна без упоенья,
• Стыдливо-холодна, восторгу моему
• Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
• И оживляешься потом все боле, боле –
• И делишь наконец мой пламень поневоле!

Ирэн нахмурилась:

– Никакая я не смиренница. Это что, Пушкин?

– Он, – кивнул Волин. – Как услышишь русские стихи, всегда говори «Пушкин», не ошибешься. Но сейчас, как ни странно, речь не об Александре Сергеевиче. Когда я нес бремя белого человека на рю Удон и не позволял Востоку сойтись с Западом, меня осенила одна идея. Я зашел на сайт аукционного дома «Лё Маре» и посмотрел результаты последних торгов – тех самых, в которых должен был участвовать покойный Завадский…

На сайте «Лё Маре» старший следователь обнаружил совершенно неожиданную вещь. Среди проданных лотов он увидел несколько предметов, некогда принадлежавших князю Юсупову. Не кажется ли ей странным такое совпадение?