Егерь императрицы. Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Три сотни, две с половиной, – донеслось до окопа охранения. – Огонь!

Полтора десятка стволов из него грохнули и слились в общем ружейном залпе. Перекрывая отголоски громового раската, ударили ближней картечью и пушки. Рой свинцовых шариков с воем и истошным визгом вошел в уже расстроенные ряды, убивая и калеча там людей и животных. Конница турок замедлилась, а потом и вовсе остановилась у самого рва.

– Огонь россыпью, без приказа! – разнеслось по холму.

– Сейчас, сейчас, – прошептал Тишка и протолкнул пулю шомполом в дуло. Щелкнул взведенный курок, и вот он уже, вскинув фузею, прижал ее приклад к плечу.

Несколько десятков турок спешились с коней и бросились ко рву. Палец выжал спусковой крючок. Вспышка, грохот и толчок отдачи ружья слились воедино, а один из бегущих выронил свой карабин и рухнул на землю. Гремели россыпью выстрелы, и турки падали, падали на эту песчаную степную землю, орошая ее кровью. Только лишь две дюжины всадников сумели заскочить в ров, бежать дальше под пули им уже не хватило духу. Потрепанные сотни османской кавалерии, развернувшись, понеслись прочь, а вслед им все гремели выстрелы.