Рождественская история

Ну а обида была связана с тем, что в этой огромной дорогой квартире не нашлось места Леле и ее семье. Да, ей позволили пожить в гостевой комнате. Но Леля все равно была тут посторонней – а должна была оставаться постоянно незримым присутствием, именем, которое помнят. Разве не полагалось людям, связанным кровью, любить друг друга по умолчанию? А если да, то почему же среди этих снимков успешных людей и далеких стран не нашлось хотя бы маленького уголка для фотографии Лели и ее мамы? Хотелось бы видеть и папу, но это ладно, дед никогда не скрывал, что не любит его… А свою дочь и внучку должен любить? Или это все-таки так не работает?

Леля попробовала спросить его об этом напрямую тем же вечером. Дед, привычно хмурый, посмотрел на нее так, будто с ним неожиданно пончик заговорил.

– Зачем мне ваши фотографии? Я вас и так на улице узнаю, не переживай.

– Узнаешь и сразу же перебежишь на другую сторону улицы, даже если это скоростное шоссе, где перехода отродясь не было, – проворчала Леля. Она обвела рукой собранные в квартире снимки. – А этих людей ты разве не узнаешь?