Дочь священника. Да здравствует фикус!. Сборник из двух романов
- Вон они-и идут вдвое-ом,
- Она души-и не чает в не-ом.
- Только я, одинокий, горюю-у!
А еще:
- Я танцую, но слезы в глаза-ах,
- Ведь не ты у меня в рука-ах!
И:
- Колокола звонят для Салли,
- Но не для Салли и меня-а!
Одна цыганская девочка пела снова и снова:
- В заботах проходят года-а
- На на-ашей ферме, ну да-а!
И хотя все ей говорили, что это «Ферма “Нужда”», она никого не слушала.
А старая торговка с внучкой Розой пели:
- Хмель паршивый, распаршивый,
- Вон уж мерщик к нам иде-от.
- Подбирай скорей все шишки,
- Будет добрый нам расче-от.
- Соберем корзину с верхом,
- Подавись ты, жадный че-орт!
Больше прочих сборщики любили «Вон они идут вдвоем» и «Колокола звонят для Салли». Эти песни никогда не теряли для них своей прелести – они пропели их за сезон не одну сотню раз. Эти напевы, разносившиеся по рядам пушистого хмеля, составляли неотъемлемую часть атмосферы хмельника, наравне с горьковатым ароматом и слепящим солнцем.
Возвращаясь в лагерь, ближе к семи вечера, Дороти садилась у ручья, протекавшего вдоль хижин, и споласкивала лицо, нередко впервые за день. Чтобы отмыть въевшуюся черную грязь, требовалось минут двадцать. Ни вода, ни даже мыло на нее не действовали; она боялась только двух вещей – ила и, как ни странно, сока хмеля. Затем Дороти готовила ужин, обычно состоявший из тех же хлеба с беконом и чая, если Нобби не успевал сходить в деревню и достать пару кусков мяса по пенни. Провизию всегда покупал Нобби. Он знал, как за два пенни купить четыре куска мяса, по пенни каждый, и был мастером по части хозяйственной экономии. К примеру, всем буханкам он предпочитал деревенский каравай, разламывавшийся как бы на две буханки.