Под ударом

Ельцин вдруг понял, что ему предлагают. Если он согласится, то от его мнения будет зависеть судьба практически любого чиновника страны. Он будет судьей и карателем всей системы.

– Итак?

– Я согласен, Гейдар Алиевич…

– Вот и хорошо. Можете идти, вас вызовут. Пока о нашем разговоре – ни слова.

Ельцин неуклюже поднялся, пошел к двери…

– Борис Николаевич…

Ельцин обернулся, стараясь не показать, как его напугали эти слова в спину. Он был не из пугливых – на стройке управлялся с бригадами уголовников. Но Алиева – человека чужого, не русского и очень жесткого – он испугался. Такого не купить заверениями в собачьей верности – это для него само собой как для каждого восточного человека. Не споить – он не пьет. Чужой он. Русского в нем нет ничего – язык только. А в остальном – жестокий восточный хан, вооруженный самой передовой в мире идеологией…

Алиев смотрел на него

– Да, Гейдар Алиевич

– Как переберетесь в Москву, навестите Четвертое управление. Там профессор Погоян занимается интересными разработками… гипноз при лечении. Закодируйтесь от тяги к спиртному. И мне доложите, как сделаете.