Крестоносец

Но только не в тот апрельский вечер.

Прибыло письмо от королевы Алиеноры с рассказом о жестоком избиении сотен евреев в Йорке. Притом что в народе евреев не жаловали – это ведь убийцы Христа, – новость была ужасной.

Кипящий от ярости Ричард обвинял Лоншана в неспособности справиться с делами.

– Ему следует навести порядок, и сурово! Я не могу вернуться в Англию. Только не сейчас!

Я огляделся. Люди переговаривались вполголоса, опасаясь короля: жуткое событие, случившееся в Йорке, угнетало всех. Я услышал, как Фиц-Алдельм произнес, шепотом, но недостаточно тихо: «Жаль только, что всех этих мерзопакостных евреев не перебили так же». Он сердито глянул, когда де Гюнесс сказал что-то в ответ. Я навострил уши и сумел уловить следующие слова де Гюнесса: «Твои долги». Фиц-Алдельм посоветовал ему захлопнуть рот. Я припас эту толику сведений до будущих времен. Выходит, Фиц-Алдельм задолжал ростовщику-еврею где-то в Англии.

На следующее утро, после того как поостывший Ричард продиктовал письма к матери, Лоншану, де Пюизе и сенешалям в Аквитании, Нормандии и Бретани, мы снялись с лагеря. Шли мы четыре дня, углубившись на юг дальше, чем мне приходилось бывать ранее, и зайдя в крутые, прекрасные Пиренейские горы. Служившие домом для медведей, волков и орлов, с густыми лесами на склонах, они протянулись с запада на восток, от моря до моря, отделяя Аквитанию и графство Тулузское от испанских королевств. На границе между Гасконью и Наваррой, в сонном городке, Ричард встретился с королем Санчо Шестым, невысоким человеком с узким лицом и глазами навыкате.