Шоссе Линкольна

Эммет произнес эту маленькую речь с очень серьезным видом. Я еще не видел его таким серьезным. Он не повышал голоса и не сводил с меня глаз – даже не взглянул на Билли, – тот изумленно ловил каждое слово.

И тут до меня дошло, какую я допустил оплошность. Изложил все детали в присутствии малыша.

Как я уже говорил, Эммет Уотсон ухватывает всю картину лучше большинства людей. Он понимает, что человек может терпеть, но до определенного момента; что иногда бывает нужно бросить гаечный ключ в шестеренки мира, чтобы получить положенное ему Богом. Но Билли? В свои восемь лет он, наверное, не видал ничего, кроме Небраски. От него нельзя ожидать понимания всех сложностей современной жизни, того, что правильно, а что неправильно – всех тонкостей. И не надо, чтобы понимал. И Эммет, как старший брат, единственный опекун и защитник, обязан оберегать его от всех превратностей как можно дольше.

Я откинулся на спинку и кивнул – все понятно.

– Можешь не продолжать, Эммет. Я тебя услышал.

После ужина Эммет сказал, что идет к Рэнсомам – попросит соседа приехать и дернуть машину. До их дома была миля, я предложил пройтись с ним, но он счел, что Вулли и мне лучше не лезть на глаза. Я остался на кухне и болтал с Билли, а Вулли мыл тарелки.