Мёртвое время

– А расскажите о Юге, – попросила Гарэ, кутаясь в плед. – И о колдовских песках. Родители обещали свозить, но пока с поездкой не выходит. А я, хоть и полукровка, постоянно в себе Юг ощущаю. И во сне часто вижу. И слышу, как шуршат реки песка. А когда просыпаюсь… чувствую его в себе – песок. Его шорох. Его тепло. Это колдовское?

– Нет, – качнула головой матушка Шанэ. – Это тоска по дому – по истинному дому. Мы все – песчинки Великой пустыни. У неё есть тайные тропки к каждому из нас. И во сне её дух приходит к тебе, рассказывает, показывает, зовёт… Ты не полукровка, дочка. Ты настоящая южанка. Ничего от рек Севера не взяла, только от южных песков. Тебе обязательно надо на Юг. Хотя бы познакомиться с ним. А может, и остаться навсегда.

– Вот возьму и уеду, – Гарэ опустила глаза. – Мне здесь слишком холодно и сыро. Мама как-то привыкла… и вы тоже. А я не могу.

– А я слышу в себе северные реки, – матушка улыбнулась. – Я, чистокровная южанка, дочь великих песков, чья родня сплошь южане, которые ни разу не были на Севере, слышу реки. Я часто спрашивала у своих, не затесался ли северянин среди наших прапра? А мне каждый раз отвечали: нет. И откуда этот зов… не знаю. Вероятно, всё-таки разбавила нашу южную кровь капля Севера, но либо так давно, что все забыли, либо так, что признаться стыдно.