Командировка в ад

Но всякий раз, слыша вопрос «На кого работаешь?», я отвечал «Ни на кого».

Потом наступило просветление, я обнаружил себя на полу все той же камеры: неподалеку сидел пингвинчик, рядом с ним лежала закрытая энциклопедия, внутренности мои болели, ныла каждая клеточка, но я был жив, и вроде бы ни в чем не признался, никого не сдал.

* * *

Когда дверь открылась в следующий раз, я не понял, может через час, а может через семь. После ухода Геррата я впал в забытье, отключился, и проснулся от шагов в своей камере.

– А ну-ка вставай, – произнесли сверху скрипучим голосом центуриона Гаги. – Разлегся тут.

Я пошевелил конечностями, и неожиданно обнаружил, что тело меня слушается. Боль сгинула без следа, будто и не было никакой пытки – создатели прибора, которым пользовался контрразведчик, свое дело знали.

– Теперь бегом за мной, – велел центурион, когда я поднялся. – Сейчас в бой. Тридцать минут до высадки на Бриа.

Твою мать! Так быстро? И мне вести за собой желторотых щенков?

– Есть, – ответил я, поскольку приказы не обсуждают, и следом за Гагой вышел из камеры.