Поймать печать

Осчастливить драконицу избавлением от чернословия оказалось нелегко. Она сопротивлялась исцелению как могла и входить в разум не желала. Благо помогли скрутить ее напарники, а отвлечь – собственный супруг. За что последний и получил возможность созерцать звезды. В смысле, дражайшая половина заехала ему пяткой в глаз так, что из последнего чуть искры не посыпались.

Но зато я смогла нейтрализовать темные чары. И когда Грунбильд пришла в себя, то с недоумением воззрилась на учиненный ей же погром.

– Вы помните, что произошло? – тут же начал допрос Ник, пока свидетельница не пришла в себя окончательно, не осознала весь свой позор и не начала думать о собственной пострадавшей репутации больше, чем о необходимых следствию подробностях случившегося.

– Н-н-не очень… – заикаясь, отозвалась она и начала спешно натягивать на оголившиеся коленки ворох юбок – сначала нижних, а затем и верхней.

Я, глядя на это, лишь посочувствовала напарнику. Попробуй теперь вытащи из этой госпожи Грунбильд, враз нашедшей и стеснение, и смущение, и благочестие с кротостью, что-то вытянуть. Да она даже если и вспомнит, как выглядел преступник, учинивший это форменное безобразие, вовек не признается. Ибо благопристойным драконицам не положено помнить подробностей своего посрамления. А если не помнишь, можно сделать вид, что конфуза и вовсе не было.