Собачья смерть

Выражением своего лица Роберт владел неплохо. Оно осталось неподвижным.

– Это всё? – спросил Локкарт, когда Шмидхен умолк.

Латыши переглянулись.

– А что, мало? – удивился блондин. В его глазах мелькнула искорка – то ли тревожная, то ли насмешливая. Темноволосый кашлянул, и стало видно, что он волнуется. Неудивительно. Дипломат рисковал высылкой и концом карьеры, эти двое – жизнью.

– Мне нужно подумать. – Роберт поднялся из-за стола. – Встретимся завтра. В шесть часов, в фойе гостиницы «Элит». Это в Петровских линиях, – пояснил он, когда латыши переглянулись. Видимо, они не очень хорошо знали Москву.

В «Элит» можно будет просто не прийти, сказал себе Локкарт, и стало немного спокойней.

В коридоре, уже перед дверью, роковые посетители столкнулись с Марией Игнатьевной. Она сменила свое шелковое утреннее платье на линялое ситцевое, переобулась в старые кожаные галоши, волосы покрыла бабьим платком. В это время Мура всегда ходила на Арбатскую толкучку за свежими цветами, не могла без них, а переодевалась, чтобы не выделяться из серой оборванной толпы – и все равно, конечно, выделялась. Блондин так и уставился на нее своими нахальными глазами, осклабился, хотел что-то сказать, но спутник взял его за локоть и вывел.