Венесуэльский заговор

Правда, теперь у генерала появилась возможность куда более свободно располагать своим временем. Он уже никуда не спешил, не рвался. На досуге, которого теперь было хоть отбавляй, он занялся написанием мемуаров. Не доверяя никому, сам сидел несколько часов в день, стуча по клавиатуре, перед компьютером. Распространенная практика наговаривать информацию секретарю, который затем делал из слов автора нечто «измененное до неузнаваемости», не подходила генералу. Он всегда все привык делать сам. Нет, конечно, он планировал, что рука стилиста и редактора коснется его строк, но пока…

Для самостоятельной работы имелись и другие причины. В рождавшихся мемуарах многое и многие представали совсем иными, нежели на экранах телевизоров и газетных полосах. Так что немаловажно было сохранить «максимум тайны» до определенного времени. Впрочем, шила в мешке, как известно, не утаишь, и то, что отставник ударился в воспоминания, уже стало известно и в столице.

Здесь, во дворе, глядя в водоем, на шевелящих хвостами больших золотых рыбок, генерал любил проводить вечера. Именно здесь, под светом яркой лампы, в беседке, оплетенной диким виноградом, можно было писать, читать и предаваться размышлениям. О себе, о стране. Да мало ли на какие темы может размышлять отставной генерал?