Атака вслепую

Егора тогда передали медикам. Внесли на руках в землянку, где была оборудована пахнущая перевязочными материалами, спиртом и гнильем операционная, где его раздели для осмотра, срезав остатки маскхалата, стянув мокрый ватник, грязную, кишащую окопными вшами гимнастерку и нательную рубаху, обнажив перед доктором худое, черное от блиндажной копоти, покрытое гнойными рубцами тело бойца.

– Он герой, товарищ военврач! – прозвучал где-то позади голос сослуживца Егора, сопроводившего его в дивизионный медсанбат. – Его надо обязательно спасти и вернуть в строй. Он герой! Он жить обязан! Такой не должен умереть!

– Покиньте помещение! – Сухо, громко и строго произнесенное приказание было последним, что услышал тогда разведчик, отключаясь от внешнего мира и впадая от кровопотери в полубред.

А потом, когда рана была промыта и тщательно обработана, сделана перевязка, он уснул крепким сном, провалившись в него, отчего не знал, что, выходя из операционной, военврач, уже просто и без лишней строгости, сказал все еще ждавшему результата его работы разведчику, доставившему Егора в санбат: