«Дневник сумасшедшего» и другие рассказы. Сборник

– О, свободная от мыслей и забот радость деревенской жизни!

Однако, его восклицание не совсем отвечало действительности, так как он не слышал того, что говорила в это время старуха Цзю Цзин. Как раз в этот момент старуха Цзю Цзин, стуча в порыве гнева веером по ножке скамейки, говорила:

– Я дожила до семидесяти девяти лет… Пожила достаточно… Глаза бы мои не смотрели на такое разорение!.. Хоть бы мне умереть! Сейчас подадут на стол, а они тут едят жареные бобы, – проедают семью и дом!

Ее праправнучка Лю Цзин, зажав в кулаке пригоршню бобов, бежала к ней, но, почуяв неладное, стремглав бросилась в сторону реки и спряталась за деревом, а потом, высунув свою маленькую головку с развилиной косичек, громко крикнула:

– У-у, старая карга!

Несмотря на свой почтенный возраст, Цзю Цзин не была глухой, но она не обратила внимания на внучкину реплику, продолжая бормотать про себя:

– С каждым поколением, все хуже и хуже…

В деревушке установился немного странный обычай. Когда рождался ребенок, мать взвешивала его и по количеству цзинов[8] ему давали прозвище. Старуха Цзю Цзин с пятидесяти лет стала очень ворчливой; она часто говорила, что в дни ее молодости погода не была такой жаркой, как теперь и даже бобы не были такими твердыми. Вообще, все в мире шло неправильными путями. Например, праправнучка Лю Цзин была уже легче прапрабабушки на три цзина и легче своего отца на один цзин. Все это ей казалось доказательством непреложного закона об ухудшении рода, что и заставляло ее повторять: