Рокот

Ни к одному человеку Марьяна не испытывала столь испепеляющей душу ненависти.

Она нашла силы ему ответить:

– Полина Михайлова – моя тетя. Она пропала тридцать лет назад и официально признана мертвой. Ни тебя, ни меня тогда даже на свете не было, и никаких записок она тебе написать не могла. Но если ты пришел поиздеваться и шокировать, то у тебя получилось. Доволен, скотина?

От неожиданности у нее отказала защитная реакция – немедленно убрать руку Платова. Он продолжал держать ее запястье горячими сухими пальцами.

– Тридцать лет?.. – Лицо Платова вытянулось. Он начал бормотать что-то нелепое и бессвязное: – Я сначала подумал, что это все же… были галлюцинации или сон… или эти… фантомы… но ее записка, она ведь настоящая. И магнитофон… черт… он лежит сейчас в моей машине. Я все ждал, что он исчезнет, что мне это показалось, но он до сих пор у меня. Давай покажу?

– Что? – Марьяна не могла поверить в то, что видит: Стас Платов, бледный и испуганный, лопотал чушь, как душевнобольной.

Она бы и не удивилась, узнав, что он отсидел в колонии за очередную пакость и там ему повредили мозги.