Величайшее благо

Они продолжили свой путь. Гай, вздернув брови, разглядывал Гарриет. Он увидел новую грань женщины, которая досталась ему в жены.

– Я и не думал, что ты можешь быть такой важной, – сказал он.

Довольная собой, она ответила:

– Он же совершенно невыносим. Почему ты позволяешь ему так разговаривать?

Гай рассмеялся.

– Милая, он же просто жалок.

– Жалок? С таким самомнением?

– Самомнение и делает его жалким. Разве не видишь?

Она вдруг поняла, о чем он, и торжество ее угасло. Гай взял Гарриет за руку, и она поднесла к губам его длинные праздные пальцы.

– Конечно, ты прав, и всё же…

Она укусила его за мизинец, и он охнул.

– А это на случай, если станешь слишком хорош.

Они вернулись на Каля-Викторией, пересекли площадь и выехали на широкий проспект, где посреди богатых особняков возвышалось немецкое посольство. Оттуда они выбрались на широкий, обсаженный деревьями бульвар, который вел за город. Деревья стояли почти голые, а уцелевшие листья так иссохли, что болтались, словно хлопья пепла, вылетающие из костра.