Не доллар, чтобы всем нравиться

Только я выхожу за дверь, как чуть не сталкиваюсь с Леном.

– Ох ты, – выдыхает он. – Экстренные новости?

– Нет, – рявкаю я, а потом втягиваю воздух сквозь зубы. – То есть извини, – говорю я уже спокойнее. – Я зазевалась.

– На тебя не похоже.

Я придерживаю дверь и, заглядывая в класс, вижу, что все пялятся на нас. Они отводят взгляд, когда понимают, что я заметила.

А что мне остается делать? Я указываю на вход в класс, будто вонючий швейцар, и Лен, секунду поколебавшись, заходит внутрь.

– Спасибо, – говорит он.

– Мне нетрудно, – отвечаю я и с треском захлопываю за ним дверь.

Джеймс рассылает объявление о победе Лена только в субботу, ближе к обеду.

«Извини, Цюань, – пишет он мне потом. – Рано или поздно я должен был сообщить.:(»

Как будто я просила его откладывать официальное заявление, растягивать мой ужас, как жвачку, прилипшую к подошве.

Я получаю его электронное письмо, стоя во флуоресцентном свете отдела морепродуктов во вьетнамском супермаркете «Вьет Хоа» в Маленьком Сайгоне. Звучащая на фоне музыка из современной вьетнамской оперы cải luʼoʼng смешивается со звуками рыбного отдела: вот выплескивают из контейнеров воду, вот быстро отрезают плавники, вот соскребают чешую и смывают ее струей из шланга. Эта какофония, солоноватая и холодная, остается безучастной к моему огорчению.