Тенеловы. Междусторонье

– Ее надо продезинфицировать, – сказала она. – Боюсь представить, сколько на ней микробов.

Я выхватила ложку, протерла ее краем футболки и вернула сестре:

– Теперь она чистая. Ешь!

Ксюша выпятила нижнюю губу. Прямо как маленькая. Может, на маму эти штучки действовали, но я не она. Меня подобными вещами не проймешь.

Я ответила сестре красноречивым взглядом, и она, решив не связываться со мной, зачерпнула ложкой рагу и попробовала. Вид у нее при этом был страдальческий, как если бы я заставляла ее кушать жуков. Сестра не выносила грязь. Недавно она рассталась с гелем для рук, но до полного излечения от фобии было далеко. Дай я слабину и позволь ей зациклиться на антисанитарии в лагере, она и недели здесь не протянет. Умрет голодной смертью.

Едва я разобралась с Ксюшей, как надо мной кто-то навис. Я запрокинула голову и встретилась взглядом с темноволосым парнем лет двадцати. Он хмуро смотрел на меня сверху вниз. То ли я заняла его место, то ли просто ему не нравлюсь.

Не произнося ни слова, он схватил мою миску и вылил ее содержимое мне на джинсы. Рагу остыло, ошпариться мне не грозило, но сменной одежды у меня нет, и я здорово разозлилась на паршивца. Я ведь ничего плохого ему не сделала, но была готова немедленно это исправить.