На фиг эту любовь!

Однако, Вальдемар не захотел прислушиваться к голосу разума в моём лице и продолжил:

– Я не потерплю клевету в отношении своих людей. За подобное у нас следует серьёзное наказание.

Конечно, я не могла не поинтересоваться:

– Какое?

– Плети! – прозвучало резко и весьма весомо, но потом мужчина, видимо, подуспокоился или увидел что-то в моём лице этакое, не знаю, однако, решил смягчить свою угрозу и, наклонившись ко мне, интимненько так прошептал: – Но в твоём случае я обойдусь более мягким аналогом наказания… Например, отшлёпаю… Только представь: моя ладонь на твоих обнажённых ягодицах снова и снова… Ммм…

– Извращенец!!! – взвыла, вырываясь из его захвата.

Он не стал меня удерживать, лишь самодовольно улыбнулся, снисходительно и в то же время очень откровенно разглядывая:

– Почему же сразу извращенец? Вдруг тебе понравится? Обещаю, я буду нежен…Ну, почти… Куда же ты?

Я решила предпринять тактическое отступление, то есть попросту сбежать, поняв, что разговор приобретает очень нежелательное для меня направление, вскочила на с интересом наблюдающего за нами Скотину и помчалась, куда глаза глядят. Однако, похоже они глядели не туда, куда надо, поскольку Вальдемар обратился волком и, нагнав, скорректировал траекторию нашего движения, направив коня в совершенно противоположную сторону. Как ни странно, Скотина весьма адекватно реагировал на хищника, не боялся его, не вставал на дыбы, будто рядом и не волк вовсе, а если и волк, то не опасный. Я конечно, сначала подивилась такому поведению своего приятеля, но потом решила списать всё на его интеллект. То, что конь весьма умен и сообразителен, было понятно и раньше, чего только стоит его привычка раз за разом путешествовать верхом на дуалах. Зато меня он без проблем нёс на себе, должно быть, осознав пользу моего дара в плане избавления от похмелья, вот и терпел.