Космонавтов 80/81

Марина, конечно, поревела денёк. А на больше и слёз не хватило – всё по Серёженьке выплакала. Паника тоже накрывала – целую жизнь в тюрьме! Но паника и спасала от тоски по любимому, а тоска по любимому – от паники. Сразу два экстремальных состояния в малюсенькой Марининой душе не умещались.

Знакомые ещё долго продолжали писать – многие просто не знали о том, как развивается дело – что она больше не жертва, а преступница, и старались её поддержать «в страшном горе». Сначала Марина искренне терялась на все эти «как дела?», зная, что скоро правда откроется.

«Ок», писала, «нормально», «держусь», «отхожу».

Но это «умалчивание» напрямую стало сказываться на её самочувствии – Марина ощущала одиночество и непонятость, притом что сама ни с кем не делилась.

Замкнутый круг.

И она решила его разорвать.

Говорить о настоящем – нелегко, нас этому не учат. Мы все асы в светской болтовне и легко излагаем свои мысли о политике, культуре, общественном устройстве. Но как делиться слабостью – загадка: я ведь «сильная, успешная, самодостаточная».