Да – тогда и сейчас

Та продавщица, что была повыше, строгим голосом велела ей вести себя потише, а ее напарница вызвала менеджера. Энн медленно развернулась, обведя взглядом всех и каждого, решительно направилась к пирамиде из крекеров – из обычной муки, цельнозерновых, с кунжутом, без кунжута – и толкнула ее бедром. Когда пирамида обрушилась, она обхватила себя руками и крепко зажмурилась. Раньше ей казалось, что в магазине человек десять, но теперь стало ясно, что их больше, намного больше. Все глядели на нее, никто не говорил ни слова.

– Прекратите на меня пялиться! – взмолилась Энн, зажала ладонями уши и завыла.

Кто-то снова позвал по громкоговорителю менеджера.

Питер, который предпочел остаться в машине, чтобы послушать по радио новогодний хит-парад, как раз посмотрел на часы на приборной доске, когда вдалеке завыла сирена скорой помощи. Сирена выла все громче и громче – казалось, громче уже невозможно, – и вдруг замолчала. «Скорая» остановилась у входа в супермаркет. Питер бросил взгляд в зеркало, потом повернулся назад. У магазина толпились люди, медики расталкивали их, пробираясь к дверям. Подъехала полицейская машина. С другой стороны улицы подкатила еще одна. Питер однажды видел, как у покупателя в молочном отделе случился инфаркт. Он не заметил, как бедняга упал, но хорошо запомнил, как тот лежал на полу, прижав руку к плечу, а из бутылки с бульканьем лилось молоко. Что было дальше, Питер так и не узнал, отец увел его прочь. Как ни странно, об этом случае он больше не вспоминал. Смерть – это для взрослых, и все же Питеру не хотелось бы встретить свой час в гастрономе. Он откинулся на спинку сиденья. По радио Джанет Джексон пела уже вторую песню. Диджей обещал сто хитов до следующего года, но как он это успеет, было непонятно. К машине подошел старик. Дедушка Криса Смита – вспомнил Питер. Мистер Смит покрутил в воздухе пальцами, Питер понял его и опустил стекло.