Золотой раб

Он снова обнял ее. Она дрожала в его объятиях, а он думал, насколько ее слова были реальны, а насколько вызваны животными страстями этой ночи.

Он снова подождал, пока она отдохнула, снова выпила и вернулась к нему в бронзовую кровать. Потом, когда лежал, запутавшись в ее волосах, спросил – для этого потребовалось не меньше храбрости, чем нападение на ряды римлян:

– Когда ты сможешь освободить мою жену?

Она отскочила от него, плюясь, как кошка.

– Как ты смеешь! – крикнула она.

Эодан сел и сказал, улыбаясь в соответствии со своим планом:

– Я никогда… не забываю… друзей… даже ее. Нельзя ли ее выкупить или как-то освободить?

Корделия помолчала. На ее лице появилось сосредоточенное выражение, которое он видел и раньше.

– Ты считаешь эту свою кобылу-производительницу только другом? – спросила она.

Эодан глотнул. Он не мог ответить, только кивнул.

– Тогда забудь о ней, как тебе придется забыть обо всем кимврском, – холодно сказала она. – Я не позволю, чтобы у Флавия появились подозрения из-за этой коровы, с которой он спит всю зиму. Пусть продаст ее в бордель, когда она ему наскучит. Он уже со многими так поступил.