Ни слова больше!

По большей части все остались довольны, если не считать того, что папа часами висел на телефоне, попеременно накачивая сводного брата указаниями относительно колледжа и ухода за домом. Ник по-прежнему не определился со специальностью. Он перепробовал программирование, кинематографию, общественно-политические науки, а в конце концов получил бухгалтерский диплом, который ему не пригодился, так как быстро выяснилось, что бухгалтерию он ненавидит. Сейчас дядя в педагогической магистратуре – что, по-моему, у него здорово получается. Во время учебы в колледже он даже подрабатывал в Сент-Амброузе ассистентом – и все равно папа никак с него не слезет.

«Когда же ты наконец начнешь зарабатывать?» – спросил он дядю Ника на прошлой неделе. Я обожаю отца, но порой в нем просыпается упертость закоренелого ученого. Не понимает, что слышать, как он отчитывает человека, который, видите ли, к двадцати четырем годам не распланировал всю свою жизнь, мягко говоря, неприятно.

Дядя Ник изо всех сил пытается с нами ужиться, однако, боюсь, долго не протянет. Уход дяди станет еще одним ударом по этому дому. Я и забыла, какой тут холод и сквозняки зимой, какие маленькие шкафы, а электропроводка вообще не рассчитана на потребности двадцать первого века. Всякий раз при виде количества гаджетов, заряжающихся от одной хилой розетки, я боюсь, что в доме вылетят все пробки.