Снег в апреле

Мысль о еде, как обычно, вызвала у Кэролайн тошноту. Странно, конечно. Несварение желудка – удел стариков, обжор и, возможно, беременных женщин, а Кэролайн в свои двадцать лет не входила ни в одну из этих категорий. Нет, ей не становилось плохо в прямом смысле слова, но и ничего хорошего она не ощущала. Наверное, перед следующим вторником – впрочем, нет, лучше после следующего вторника – придется наведаться к врачу. Кэролайн представила себе, как будет все это объяснять: «Я скоро выхожу замуж, и меня почему-то постоянно тошнит». Она отчетливо видела перед собой улыбку доктора, отеческую и понимающую: «Предсвадебные заботы, переживания, это совершенно естественно… выпишу-ка я вам успокоительное…»

Звуки вальса отзвучали, сменившись голосом диктора с выпуском новостей в семь тридцать. Кэролайн вздохнула и села, вынула пробку из сливного отверстия, подавив соблазн еще немного потянуть время, и выбралась из ванны на коврик. Выключила радио, кое-как вытерлась, накинула халатик и, оставляя на белом ковре влажные следы, прошла в спальню. Усевшись перед изогнутым туалетным столиком, она сняла шапочку для купания и без особого энтузиазма оглядела свое тройное изображение в зеркалах. Длинные и прямые молочно-белые волосы обрамляли ее лицо, как две шелковые кисти. Лицо это нельзя было назвать красивым в общепринятом смысле слова: скулы слишком высокие, нос короткий, рот широкий. Кэролайн знала, что может выглядеть как красоткой, так и уродиной, и только широко поставленные темно-карие глаза с длинными густыми ресницами оставались всегда прекрасными, даже теперь, когда ей казалось, что она совершенно разбита.