Генерал

Шел человек навстречу и куда-то делся. Телепортировался, жеваный крот.

На более крутом склоне перехожу на бег. И почти сразу начинаю задыхаться. Твою мать, какого я про свои болячки забыл. Сейчас нельзя напрягаться. Чуть расстегнув куртку, перевожу дух. Смотрю на небо, на еще зеленые заросли кустарника, и дикий виноград, обвивающий террасу первого люкса.

Застываю как вкопанный, заметив на террасе Катю.

С пригорка мне видно ее почти полностью. Девчонка сидит в ротанговом кресле, укутавшись в серый пушистый плед. Нежная и немного отрешенная. В ушах наушники, а глаза прикрыты.

Сон на свежем воздухе? То, что доктор прописал. Но Катерина не спит. Руки словно крылья взлетают над пушистой тряпкой. Пальцы заныривают под толстый манжет. Медленно скользят по запястью. А губы сжимаются в тонкую линию.

«Шрам, твою мать!» – догадываюсь, отступая. Не хочу мешать. И так как слон в посудной лавке. Неслышно продвигаюсь обратно и выйдя на грунтовую дорожку, бреду к горе.

А из головы не идет этот дурацкий шрам. Я видел такие. Это не суицид. А больше смахивает на отпечаток веревки, врезавшийся в кожу и исковеркавший плоть.