Светорада Золотая

В селении шла своя жизнь. Мужики разогревали пахучую смолу, смолили рассохшиеся за долгую зиму лодки, плотничали, стучали молотками; старик, сидя на завалинке полуземлянки, плел веревку; в стороне молодая селянка проветривала одежду, достав ее из ларей и развешивая на припеке.

На грядках подле избенок бабы засевали огороды. Проследив за их движениями, Ипатий спросил:

– Отчего женщины на грядках все время плюются?

Княжна опять смеялась.

– Да не плюются они! Вот наберет хозяйка в рот заранее замоченных семян капусты или брюквы и фыркнет что есть силы. Семена ровно разлетаются по грядке.

– Откуда все это известно вам, дочери князя? – удивился Ипатий.

Глаза Светорады стали серьезными.

– Это моя земля. Я все здесь люблю, все мне интересно.

– Но ведь вы однажды уедете? – пытливо спросил грек. – Удел дочерей улетать из родного крова, обживать новый дом.

И, словно облачко грусти легло на личико Светорады, она отвела рукой вьющуюся на ветру прядь волос и сделала жест в сторону.

– Это останется со мной навсегда. Как счастье, которое никогда не забудешь.